ЗИРИАБ АЛИ БЕН

Знаменитый лютнист и певец, персидского происхождения, родился в конце XVII века. Был музыкантом в Ираке при Багдадском дворе, затем с двором по призыву эмира Абдеррамана II (790–852 гг.), который любил и отличал его, переехал в город Кордову. “Музыка в мусульманской Андалузии была чисто народным искусством, она была отрадой измученной душе. Народ настолько ею опьянялся, что пение и музыка “приговаривались многими суровыми мусульманами на основе некоторых изречений из Корана...”, но врожденная страсть арабов к тому и другому скоро победили эти рассуждения, и музыка достигла небывалой высоты. В последствии песни, лютня и кифара зазвучали во дворцах халифов” (Барон де Шлак: “Поэзия и искусство арабов в Испании и на Сицилии”. Перевод Валери). “В этих народных песнях мусульманской Андалузии и в более поздних “хондах” имеется близкое родство, что можно заметить, сравнивая хакарас, пало, каньяс, плайерас и другие арабские песни, которые сегодня поют в Испании, с другими арабскими и еврейскими песнями” (Сориано Фуэртес “История испанской музыки от прихода финикийцев до 1850 г.). Но эта музыка и это народное пение скоро нашли исполнителя, которым в глазах современников, стал гениальным создателем “канте хондо”. Им стал самый оригинальный и самый образованный артист тех времен, приезд которого в Испанию с Востока послужил началом целой эпохи. Его можно считать основателем национальной школы по его преподаванию и песням. Это был Зириаб (Хуан Рибера “Обучение при арабах–мусульманах”), великий лирический импровизатор, обладавший интуицией, одинокий и сентиментальный, самый богатый предшественник Сильверио и Хуана Бреал. Зириаб (что означает “черная птица с мелодичным пением”), по данным Маккари (“Рассказы по истории и литературе испанских арабов” Аль–Маккари. Опубликованы М. М. R. и Дози), посреди ночи неожиданно просыпался, звал своих рабынь Чартан и Хонайдак, они брали лютни и играли. Потом он писал и снова засыпал.” Унамуно видит в слове “Guitarra“ искажение “Citara“. Вообще, гитаре приписывается восточное происхождение, но точных данных об этом нет. Гитара, которой широко пользовались уже андалузские арабы, назвавшие ее “алькитара” (“Alquitara“) (это производное от “quitar“, в свою очередь производное от греческого слова kithara, откуда происходит также kuitra), все еще используется арабами Алжира и Туниса; другая разновидность, виуэла, непосредственная предшественница гитары, но не сама гитара, т.к. Коваррубиас пишет в “Сокровище языка”: “На виуэле перестали играть, так как стали предпочитать гитару. Уд–Лауд, который в Андалузии ввел Зириаб, имел 12 ладов или “voab“ египетского происхождения и 24 классических. Египетские соответствовали знакам Зодиака, но четвертый лад соответствовал Испакану, древней столице Персии. Поэтому, с учетом указанных предположений (на которые указал Зириаб), гитара имеет персидских предков, и, очевидно, из Персии перешла в Египет. Не боясь оказаться неточными, можно сказать, что один из вкладов арабов в андалузскую лирику – гитара. И поскольку она происходит из Персии, ей можно приписать еще более древнее родство с утанами. (См. Рикардо Агирре “Сведения по истории гитары”, Сальвадор Даниэль “Арабская музыка, ее связь с греческой музыкой и григорианским пением”. М. Сориано Фуэртес “Арабско–испанская музыка” и Хил. Бенумейя названное произведение). Арабская лютня, наследница греческой кифары и прародительница испанской гитары, по данным Ховельяноса (“Воспоминания об общественных развлечениях”, прочитаны в Академии истории в 1796 году), имела 4 струны, которые представляли четыре темперамента (по мнению арабских врачей); Зириаб добавил пятую струну, представляющую собой душу (Аль–Макарри, то же сочинение). Зириабу приписывают персидское происхождение. Однако сведения о нем есть только с того времени, когда он был певцом при багдадском дворе и клиентом халифов–аббасидов. Его замечательный лирический темперамент можно назвать настоящим темпераментом хондо. Он дает свой тон, свое эстетическое и эмоциональное чувство песням в форме романса с бедной мелодической линией, без оттенков и изгибов старого Востока. Зириаб прибыл в Кордову в эпоху Абдеррамана II, который находил удовольствие в его исторических, научных беседах и беседах об искусстве, т.к. этот необыкновенный музыкант обладал обширными и разнообразными познаниями; кроме того, он был превосходным поэтом и знал на память слова десяти тысяч песен” (Дози, “История мусульман в Испании”). Таким образом, Зириаб обладал возвышенным и изысканным темпераментом, каким должны обладать те, кто хочет быть истинным исполнителем хондо. В этом человеке было что–то необычное, кроме анатомического совершенства голосовых связок, придававших приятное звучание голосу, что Абдеррман II (скорее андалуссиец, чем араб) увидел, как чувство его народа эстетически обретает силу в каденциях экзотического артиста”. (Из книги “Андалузия, ее коммунный уклад и канте хондо”, Карлоса и Педро Каба).